+7 (777) 001 44 99
Қазақша
Русский
English
Маленькие пенсии, "конвертные" зарплаты, коррупция в соцвыплатах — темы, которые касаются очень многих. Обо всём этом Tengrinews.kz довольно откровенно поговорил с министром труда и социальной защиты Казахстана Светланой Жакуповой. В какой-то момент она даже не смогла сдержать эмоций, когда речь зашла о том, как люди пытаются обмануть государство: начинают платить взносы перед самым выходом на пенсию или подделывают документы, чтобы получить соцвыплаты.
Кроме этого ощущения несправедливости с обеих сторон, мы обсудили, куда уходят миллиарды, выделенные на социальную помощь; кто и зачем получает выплату в триста тенге; почему ИИ теперь решает, кому положены выплаты; кто теряет деньги из-за теневых схем и как государство собирается удержать систему, если число пенсионеров и инвалидов растёт с каждым годом.
Вы также можете посмотреть видеоверсию этого интервью, она опубликована на нашем YouTube-канале Tengri TV
— Сегодня минимальная заработная плата в Казахстане — 85 тысяч тенге. Сколько человек получает такую сумму и что показывают Ваши данные?
— На начало прошлого месяца минимальную заработную плату получали миллион 109 тысяч человек. Из них свыше 700 тысяч получают ровно 85 тысяч тенге, а часть людей работает по почасовой оплате, поэтому их доход даже ниже.
Когда мы начали анализ, оказалось, что среди этих людей есть специалисты с высокой квалификацией, которые не могут зарабатывать так мало. И мы увидели очевидные признаки теневой схемы оплаты труда. Работодатель официально платит 85 тысяч тенге и делает отчисления — пенсионные, социальные, медицинские — с этой суммы. А остальное выдаёт "в конверте".
Чтобы с этим бороться, мы предлагаем декларацию трудовых отношений и штатного расписания. Все трудовые договоры регистрируются в единой системе учёта, и на их основе формируется штатное расписание: сколько работников, какой оклад, сколько ставок. Это сделает систему прозрачной и для новых рабочих мест, и для контроля заработной платы.
— То есть это касается только частного сектора?
— Да, в основном — бизнеса, который уходит в тень. Мы видим, как крупный бизнес дробится, чтобы минимизировать налоги. Например, раньше ресторан был одним налогоплательщиком, а теперь девять ИП: "гардеробная", "клининг", "аренда столов и стульев", "кухня", "повара" и так далее. Каждый ИП платит по упрощённому режиму, а сотрудники получают 85 тысяч тенге официально.
— А наказание за такое есть?
— Прямых наказаний нет, потому что трудовые отношения строятся на договоре между работником и работодателем. Кодекс даёт им возможность самим определять форму и размер оплаты труда. Но здесь мы хотим действовать иначе — через партнёрские механизмы, которые заложены в Трудовом кодексе.
Это трипартизм — взаимодействие государства, объединений работодателей и профсоюзов.
Мы вместе определяем стандарты отрасли: индексацию, коэффициенты между разрядами, социальные гарантии. Сейчас мы с Конфедерацией работодателей "PARYZ", Федерацией профсоюзов и другими партнёрами договариваемся об отраслевых соглашениях, чтобы упорядочить оплату труда по секторам и сократить диспропорции между регионами.
Государство не диктует условия, но стремится, чтобы стороны слышали друг друга. Международная практика показывает: в ряде стран уровень зарплаты устанавливается государством напрямую, но мы пока идём по пути диалога.
— Но услышат ли вас? Ведь можно всё свести к "рекомендациям".
— Я верю в силу слова и общественного резонанса. Средства массовой информации — это золотой мост между государством, бизнесом и людьми. Через вас можно донести смысл — не наказать, а изменить систему, сделать её честной.
Журналист Tengrinews.kz Рабига Дюсенгулова и Светлана Жакупова. Фото: © Tengrinews.kz
— Есть же люди, которые действительно получают 85 тысяч тенге без "конвертов"?
— Да, конечно. И в основном это работники сельского хозяйства. Там действительно низкие доходы, и отрасль требует трансформации. Ещё в 2024 году мы разработали нормы труда для сельского хозяйства — отдельно для растениеводства и животноводства. Это позволит легализовать и упорядочить трудовые отношения.
Проблема в том, что часто фермер владеет, например, 70 тысячами гектаров земли, а у него официально числятся 10 работников. Если бы всё было автоматизировано — это одно. Но когда техники и цифровизации нет, а труд оплачивается "зерном" или "мукой" — это прямой признак неформальных отношений и ухода от налогов.
— Очень бурно обсуждался вопрос, что Министерство труда против того, чтобы люди работали на нескольких работах...
— Это опять же кейс такой, что подали так, как хотели подать, чтобы поймать волну.
— А как на самом деле?
— На самом деле в Трудовом кодексе чётко прописано: человек может работать не более 12 часов в сутки, чтобы успевать восстанавливаться, не терять здоровье и быть эффективным на следующий день.
Например, если женщина работает в клининговой компании — в одной, во второй, в третьей — и каждая смена занимает по три часа, она может совмещать до четырёх мест работы. Но когда мы видим, что человек числится сразу на 19 рабочих местах и даже в разных регионах — это уже нонсенс. Такие случаи мы должны отслеживать и пресекать.
Соблюдение трудового законодательства сегодня — это требование времени, особенно с учётом глобальных вызовов, которые переживает не только Казахстан, но и весь мир. Это демографический вызов, вызовы по здоровью, рост инвалидности.
Развитие медицины достигло такого уровня, что люди живут дольше, но при этом чаще нуждаются в реабилитации и уходе. Если раньше с тяжёлыми заболеваниями человек просто уходил из жизни, сегодня медицина продлевает жизнь, но вместе с этим растёт количество инвалидизирующих заболеваний.
Если в какой-то момент у нас в стране было порядка 500 тысяч человек с инвалидностью, то сегодня их уже более 700 тысяч. Если раньше пенсионеров было около 1,2 миллиона, то сегодня их 2,4 миллиона.
И при этом кто-то хочет выйти на пенсию раньше, кто-то требует повысить пособие по инвалидности и так далее. Но за всеми этими предложениями стоит один и тот же вопрос — возможности бюджета и развитие экономики.
Чтобы государство могло выполнять все социальные обязательства, важно, чтобы в бюджете всегда были деньги. Нельзя принимать популистские решения, которые завтра невозможно будет профинансировать. Это самое опасное.
Мы прогнозируем, что в ближайшие годы — к 2030-му и далее — количество пенсионеров достигнет трёх миллионов человек, а лиц с инвалидностью — около миллиона.
Поэтому крайне важно выдерживать баланс: не перегружать налогоплательщиков, чтобы они не уходили в тень и не выводили бизнес из страны, и при этом сохранять устойчивость и выполняемые социальные обязательства государства.
Министр труда и социальной защиты населения Светлана Жакупова. Фото: © Tengrinews.kz
— Давайте к зарплате вернёмся. Вы говорили, что больше 12 часов работать нельзя. Но многие скажут: по-другому никак — надо кормить семью. Мужчины да и женщины работают больше 12 часов.
— Я вам расскажу несколько примеров. Платформенная занятость до определённого момента вообще не регулировалась. Вот даже Яндекс Такси — мы сначала работали в пилоте, затем внесли изменения в Налоговый и Социальный кодексы, закрепили понятие национальных операторов. Более 60 тысяч человек легализовали свой труд. Мы же понимаем: люди отработали в одном месте, идут на вторую работу, подрабатывают частным извозом, потому что семья, комфорт, блага.
Проект прошёл хорошо. Эти 60 тысяч дополнительно формируют взносы и отчисления: в пенсионный фонд, в фонд медстрахования. При этом они освобождены от ИПН.
Казалось бы, четыре процента — незаметно, но если человек работает 12 часов, таксист получает среднюю зарплату 400 тысяч и выше. Здесь важно создать условия. И чтобы не идти на поводу у обстоятельств, важно получать компетенции и навыки и находить работу, которая устраивает и морально, и материально.
Что делает министерство? На Enbek.kz — более 1000 курсов Skills Enbek, 300+ из них бесплатные. После обучения — тестирование, сертификация, сертификат автоматически попадает в резюме. Более 800 тысяч прошли обучение, 735 тысяч получили сертификаты. Часть устроилась на высокооплачиваемую работу. Курсы разные: от искусственного интеллекта до "Бастау Бизнес", чтобы запустить своё дело.
Следующий этап — гранты. В этом году более четырёх тысяч грантов получили представители социально уязвимых категорий: лица с инвалидностью, многодетные мамы, молодёжь. Защитил проект — получил грант 1,5 миллиона тенге (безвозвратные средства).
И здесь, конечно, хочется, чтобы эти 1,5 миллиона пошли на развитие бизнеса, а не потратились "не по целевому назначению". Да, многие открыли дело, заложили основы — таких фактов больше. Но есть и случаи, когда деньги ушли на другое.
Потом мы стучимся в дверь:
— Где бизнес? Где пенсионные взносы? Где соцгарантии?
— Не получилось, не выгорело.
— Извините, тогда возвращайте деньги.
— А были такие случаи? Возвращают?
— Конечно, есть. Возвращают в судебном порядке. Потом ко мне записываются на приём многодетные мамы, которые потратили деньги на другие цели, просят отозвать иск: "Это было случайно". Такие кейсы есть.
— В любом случае наша минимальная зарплата очень маленькая — 85 тысяч. Есть средняя 400 тысяч и 85 тысяч. Разница огромная.
— Огромная разница, да. Но важно понимать: минимальная заработная плата (МЗП) в Казахстане — это макроэкономический ориентир, ниже которого опускаться нельзя. Недавно Сенат одобрил ратификацию Конвенции по минимальной заработной плате. В ней есть ключевое условие: МЗП не должна быть ниже прожиточного минимума. У нас МЗП — 85 000, прожиточный минимум — 44 228.
— При этом система оплаты труда регулируется статьёй 107 Трудового кодекса: работодатель и работник сами определяют размер зарплаты. То есть это не обязаны быть 85 тысяч — это нижняя планка.
Как формируется МЗП. Мы строим динамические ряды, регрессионно-корреляционным методом учитываем производительность труда и медианную зарплату. Когда анализируем большую базу, видим перекосы: зарплаты растут без роста производительности. Это бьёт по экономике: потом все спрашивают, откуда инфляция, если производительность стоит, а зарплата выросла в полтора раза.
Рынок труда сейчас переживает сложный период, и это на несколько лет вперёд. Плюс демографические вызовы. Эти пять лет нам как обществу нужно сплотиться и решать проблемы честно и открыто.
Да, люди спрашивают: растут цены на продукты, тарифы. Правительство объявило мораторий — до конца года тарифы не растут.
Фото: © Tengrinews.kz
— Чувствуете общее повышение цен? Зарплаты не успевают за продуктами и базовыми товарами. Что делает Минтруда? Вас это беспокоит?
— Почему дорожают продукты? Часто это решение конкретного продавца. Он не вложился в производительность — не купил технику, не модернизировал процесс. Вчера картошка стоила 200, сегодня 500 — при том же труде. Он тоже казахстанец, но так быть не должно.
Что делаем? Раньше субсидии размазывались на всех: и на тех, кто может купить за 500, и на тех, кто не может. Сейчас — адресный подход. Пусть на полке и 500, но у нуждающегося есть социальный кошелёк: он приходит и покупает по субсидированной цене. Поддержка идёт точечно: тем, кому действительно нужно, а не всем подряд.
По такому же принципу с QazaqGaz запустили пилот по повышенным тарифам на газ: субсидирование за счёт QazaqGaz, не бюджета. Получатель АСП (адресной социальной помощи — прим. редакции) видит в чеке: должно быть 10 000, QazaqGaz возмещает 50 процентов — пять тысяч, к оплате остаётся пять тысяч (общий чек — 10).
Считаю, что с 2026 года эти инструменты уже должны работать и быть доступны именно тем, кто нуждается. Цель простая: не распылять помощь на тех, кто может справиться сам, а поддерживать крайне нуждающихся.
— Кого именно это коснётся? Есть чёткие критерии?
— Есть. Цифровая карта семьи и скоринговая модель оценивают уязвимость семьи. Несколько индексов: иждивенческая нагрузка, индекс неформальных трудовых отношений, индекс теневых доходов.
Аналитика уходит на дашборды: кому помочь сегодня, чтобы семья вышла из трудной ситуации и её не усугубить.
Реагирование — в автоматическом режиме. Уже 12 услуг в практике. Отправляем SMS: если видим, что доход семьи упал, есть дети — пишем, что нужно подать документы; комиссия приходит, обследует, назначает АСП. Это та "идеальная цель", о которой давно говорили. Сейчас она реализуется.
Условно — шесть категорий семей по уровню потребления:
- не могут позволить питание;
- могут питание, но не могут одежду;
- могут питание и одежду, но не могут товары длительного потребления;
- могут всё перечисленное, но не могут купить автотранспорт для дополнительного дохода (например, извоз);
- могут и транспорт, и товары, но не могут жильё — здесь нужны меры, чтобы стимулировать накопления/первоначальный взнос;
- далее — семьи без ограничений, которым адресные меры не требуются.
Когда говорим о крайней нуждаемости — это питание и одежда. Здесь поддержка должна срабатывать в первую очередь.
— Я бы хотела поговорить про пенсии. Они у нас маленькие. Средняя — 179 тысяч, накопительная часть — 35 тысяч. И есть расчёты, что у нынешнего поколения пенсии будут очень маленькие, и ситуация выправится только к 2065 году за счёт как раз накопительной системы.
— Президент в Послании дал поручение правительству и Нацбанку выработать предложения по устойчивости пенсионной системы. И здесь важно понимать: Казахстан взял на себя обязательства по солидарной пенсии для тех людей, кто работал ещё при Советском Союзе.
Тогда все платили в Пенсионный фонд СССР, но когда Союз распался, активы фонда в Казахстан не поступили. А обязательства остались. И Казахстан их выполняет в полном объёме — без введения дополнительных налогов или взносов.
Накопительная система действует с 1998 года. Сегодня выплаты из неё составляют не ниже 70 процентов от прожиточного минимума.
Мы проходили периоды, когда люди снимали все накопления сразу — тратили на празднование выхода на пенсию, на подарки, бытовую технику. А потом оставались без средств.
Когда мы ввели норму, что пенсионные накопления выплачиваются ежемесячно, нас очень ругали. Говорили: "Почему Жакупова распоряжается моими деньгами?". Но, простите, любая пенсионная система в мире работает через аннуитетные выплаты. Если бы позволили снимать всё сразу, средняя пенсия была бы сейчас 140 тысяч тенге, и вы бы опять сказали — это мало.
Мы просто не можем позволить, чтобы люди остались без защиты в старости. Поэтому система должна быть устойчивой — и в цифрах, и в сознании. Если человек уходит от уплаты взносов, скрывает доходы — он сам себе готовит минимальную пенсию.
Хочешь миллион на пенсии — плати с миллиона. Зарабатываешь сто тысяч — плати со ста, а не с 85. По-другому не бывает. Сейчас многие обсуждают: "Почему пенсии маленькие?" А потому что не платим взносы, а хотим большую пенсию. Так не работает.
Государство со своей стороны повышает базовую часть. За последние два года мы подняли минимальный порог базовой пенсии до 70 процентов прожиточного минимума, а максимальный — до 110 процентов. В деньгах это 32 и 50 тысяч тенге.
Базовая пенсия зависит от трудового стажа — от того, сколько взносов человек реально делал. И тут проявляется поведенческий фактор. Да, государство тоже несёт свою долю ответственности, потому что изначально закон позволял учитывать любой трёхлетний период, который выгоден пенсионеру.
Что начали делать люди? Кто честно всю жизнь платил — вопросов нет. Но многие стали рисовать доходы перед выходом на пенсию. Работают годами в тени, а за год до выхода вдруг получают по 2–3 миллиона тенге в месяц. Чтобы потом иметь максимальную выплату.
Так же, как раньше некоторые женщины оформлялись по беременности и родам у 14 работодателей — и среди них автосалон, СТО, заправка. Это ведь уже кощунственно — по отношению и к ребёнку, и к самим правилам.
По нашим данным, около 60 процентов выходящих на пенсию используют такую схему.
Вот когда начинаешь это видеть — у меня иногда слёзы наворачиваются. Что можно с этим делать? Нельзя всех обвинять. Но как можно приходить в систему, никогда не платив, и сразу требовать максимум?
Мы проверяли МСЭ (медико-социальную экспертизу — прим. редакции): 140 человек мы проанализировали, всем близким родственникам инвалидность раздали.
Нормально? Ужас! Мы уволили весь состав в Шымкенте в Фонде соцстрахования, потому что у каждого кейс, что рисовали женщинам, помогали... Там были голосовые сообщения, переписки, всё доказано. Сейчас этими делами занимается Агентство финмониторинга — Туркестан, Мангистау, всё передано туда.
— И здесь не только министерство труда должно с этим бороться. Это система, где каждый должен быть честным. Не я Бэтмен, не министерство — просто цифровые технологии сегодня всё показывают, как на ладони. И это печально.
— Давайте про базовую пенсию. Сегодня это 47 тысяч тенге. Это меньше стоимости минимальной продуктовой корзины. Вы сами считаете это достойным уровнем?
— Я уже приводила статистику: за последние два года мы выходим на пороги, когда минимальный порог базовой пенсии — 70 процентов прожиточного минимума, а максимальный — 120 процентов прожиточного минимума. Чтобы получить хорошую базовую пенсию, надо работать. Исчисление пенсионного стажа идёт по перечисленным пенсионным взносам.
Почему сегодня базовая выглядит низкой? Я привела пример: порядка 60 процентов выходящих на пенсию фрагментарно участвуют в накопительной системе и активничают только за три года до выхода. Потом приходят и спрашивают: почему базовая маленькая? Потому что стаж участия и трудовой стаж были низкими. Для молодёжи это принципиально: трудовая книжка — это трудовая книжка, а стаж для пенсии — это ваши реальные взносы.
В век цифровизации именно данные и системы будут решать. Чтобы выстроить справедливую модель, мы должны учитывать весь стаж участия в накопительной системе, вклад в экономику и то, с каких доходов платились взносы. И вывести модель, которая даст человеку труда уверенность, что на пенсии он будет обеспечен.
Простой пример: человек участвовал фрагментарно и платил с 85 тысяч — на выходе будет минимум.
И я всегда говорю: когда человек думает, что нашёл "классную схему" обмануть государство, на самом деле он обманывает себя.
А если он участвует стабильно: пришёл на рынок труда в 20 лет, вышел в 63, 43 года платил — сначала с минимума, потом со средней/медианной, затем с максимальной зарплаты, то исчисление пенсии будет определяться коэффициентами по всему этому пути. Вот это и есть нормальная, честная база для достойной пенсии.
— 85 тысяч — минимальная заработная плата, а штрафы — 40–50 тысяч тенге. Очень дорогие штрафы. Понимаю, что это не ваша тема, но как министр социальной защиты населения, что думаете по этому поводу?
— Вы знаете, у государственного чиновника нет своего мнения. Я скажу так: мы реализуем один принцип — закон и порядок. Если служить закону и соблюдать порядок, штрафов не будет. Возможно, штрафы и должны быть высокими, чтобы люди задумались, что так делать нельзя. Это моя гражданская позиция как министра труда.
— Ждать ли повышения пенсионного возраста?
— До 2028 года никаких изменений точно не будет. У нас есть поручение: в начале года представить Главе Государства предложения по трансформации и реформе пенсионной системы. Дальше всё будет зависеть от состава экспертной группы и качества проработки.
Я в Мажилисе говорила: выходить к людям должны не только мы, но и независимые эксперты, чтобы объяснять ситуацию и информировать по принятым решениям. Это крайне важно.
— Планируете ли вы повышать пороги достаточности?
— На сегодняшний день пока не стоит вопрос. Стоит вопрос о рациональном подходе к использованию пенсионных накоплений. Вы тоже писали, возможно, об этих фактах, когда опять-таки злоупотребляли, изымали эти пенсионные накопления.
А потом мы приходим к выводу, что накопительная пенсия у нас очень маленькая. А потому что мы успели снять и на жильё, и на стоматологию. И сейчас вот недавно кто-то из СМИ писал, что уже казахстанцы начали "слепнуть". Вот, пожалуйста...
Скандал с "пенсионкой" и стоматологиями: новые цифры и факты
— Что вы думаете по этому поводу?
Я очень тяжело это воспринимаю. Люди не думают о себе, о своём будущем. Думают, что на пенсии снова "добьются голосом" и им сделают максимальные выплаты из бюджета.
— В Послании Президента прозвучала критика, что социальных выплат у нас очень много и даже появились "помогайки", которые их выбивают. Оказалось, что в Казахстане 117 видов социальных выплат. Для чего их так много и будет ли что-то меняться?
— Послание действительно было актуальным, потому что назрела необходимость провести полную ревизию всех мер социальной поддержки. Сегодня они предоставляются разными госорганами, иногда дублируются, а часть выплат не автоматизирована.
Президент поручил навести порядок и установить единые стандарты: чтобы деньги "ходили за гражданином", а распределение бюджета между регионами было прозрачным.
Мы провели анализ, выявили 117 мер поддержки и закрепили каждую за ответственным госорганом. Сейчас идёт внедрение единой цифровой платформы, чтобы все выплаты видеть и отслеживать в одном месте. Это сложный процесс: нужно обучить сотрудников, обеспечить достоверность данных, но мы уже начали масштабирование на всю страну.
Фото: © Tengrinews.kz
— Можете привести примеры дублирующихся выплат?
— Например, санаторно-курортное лечение. Сейчас лица с инвалидностью могут получить его и за счёт местного бюджета, и через Фонд медицинского страхования. В итоге некоторые граждане проходят лечение дважды, а другие стоят в очереди.
Мы хотим навести здесь порядок: если человек получил лечение за счёт местного бюджета, в следующем году он будет направлен через фонд. Это позволит справедливо распределять средства.
Важно подчеркнуть: оптимизация не означает сокращение или отмену соцобязательств. Речь идёт о прозрачности и рациональном использовании бюджета, чтобы система была устойчивой и справедливой как по отношению к нуждающимся, так и к налогоплательщикам.
— Люди переживают: не лишатся ли они привычных выплат, например, многодетные семьи, обладательницы "Алтын алқа" и другие?
— Хочу успокоить всех: выплаты, которые осуществляются из республиканского бюджета, не подлежат пересмотру. Там действуют единые стандарты.
Если семья с шестью детьми живёт в Таразе или в Астане — суммы одинаковые. Это касается пособий многодетным семьям, выплат матерям с наградами "Алтын алқа" и "Күміс алқа", а также базовой и солидарной пенсий, пособий по инвалидности, по потере кормильца, по уходу за ребёнком, при рождении ребёнка. Все эти выплаты сохраняются в полном объёме.
Оптимизация коснётся только региональных мер поддержки, которые вводились региональными акиматами на своё усмотрение. Мы обнаружили, что их размеры различаются в десятки раз — от 300 тенге до трёх тысяч. Были даже случаи, когда оформление такой выплаты обходилось дороже самой суммы. Например, 300 тенге компенсации за лекарство, на которую тратится тысяча тенге на оформление документов. Такие меры мы пересматриваем, чтобы направить средства тем, кто действительно нуждается.
— А кому вообще могли выплачивать 300 тенге?
— Это могли быть компенсации за проезд, лекарства, расходы на лечение, выплаты к памятным датам. Всего таких дат — около двадцати. Но, по сути, такие меры не влияют на улучшение жизни человека. Настоящая поддержка должна помогать выйти из трудной ситуации, а не подменять мотивацию к развитию.
Государство готово помогать, но человек тоже должен проявлять инициативу — учиться, осваивать профессию, стремиться к трудоустройству и обеспечению своей семьи.
Соцвыплаты в Казахстане: где заканчивается помощь и начинается иждивенчество
— И как этот баланс удержать?
— За счёт рационального использования бюджета и цифровых инструментов.
Сегодня цифровая карта семьи позволяет видеть реальные различия. Например, две семьи с шестью детьми: в Астане — 2,7 миллиона тенге за квартал, в Таразе — 273 тысячи. Это огромная региональная диспропорция.
Система на основе скоринговой модели и искусственного интеллекта показывает, насколько эффективна каждая мера поддержки. Если выплата в 300 тенге не влияет на благополучие семьи, она считается неэффективной, и эти средства можно направить туда, где они реально помогут.
Мы должны уйти от категориального подхода, когда помощь дают просто по статусу, и перейти к критерию нуждаемости.
— Получится ли сэкономить за счёт этого?
— Вопрос не в экономии, а в справедливом распределении. Мы не сокращаем помощь, мы исключаем неэффективные траты.
Например, адресная социальная помощь теперь полностью оцифрована. Система автоматически видит, когда заявитель живёт в благополучных условиях и при этом получает пособие. Такие случаи блокируются, а деньги направляются тем, кто действительно нуждается. Это и есть восстановление принципа социальной справедливости.
В будущем искусственный интеллект будет играть ключевую роль: он исключит человеческий фактор, соблазн "подсобить" кому-то.
— Приведите, пожалуйста, примеры. Как это начало работать?
— Мы внедрили "компьютерное зрение", которое распознаёт поддельные документы. Были случаи, когда для увеличения пенсии подделывали сканы трудовых книжек — меняли титульный лист, а остальное копировали. Система теперь автоматически выявляет такие совпадения и блокирует назначение.
Так мы не только оптимизируем систему, но и укрепляем доверие к государству, обеспечивая справедливый доступ к мерам поддержки и баланс интересов между всеми гражданами.
— Приведите примеры по АСП: когда семьи получали необоснованно. Есть вопиющие случаи?
— Я не буду перечислять "вопиющие" истории — дам цифры. За последние 2–3 месяца с применением новых технологий отказано в назначении около 80 тысяч дел. Это 1,2 миллиарда тенге, которые не ушли тем, кто не имел права на выплаты.
— То есть это и есть "сэкономленные" деньги?
— Да, за короткий период сумма большая. И работа продолжается. Я вижу в сетях негатив: будто Минтруда заняло позицию "не дать, не выплатить, перекрыть доступ". На самом деле наоборот — мы хотим впустить в систему тех, кто действительно нуждается, а тем, кто пытается получить доступ неправильным путём, ставим барьер. Так мы защищаем интересы казахстанцев.
— Не торопитесь ли вы, когда урезаете расходы? Недавно Минздрав исключил диабетчиков из соцпомощи. Как в Минтруда удержать баланс? Понимаю, наш весь разговор про то, чтобы не разбрасываться деньгами, но как не перегнуть?
— Я уже сказала: баланс сохраняется при рациональном распределении бюджета. Бюджет Минтруда — более шести триллионов тенге, и 4,5 триллиона человек получают ту или иную выплату. Среди них есть долгосрочные обязательства.
Пенсии — это 10–25 лет выплат. Человек вышел в 63, женщина живёт до 83 — мы обязаны 20 лет обеспечивать и индексацию, и ежемесячную выплату. Это долг.
Лицо с инвалидностью: молодой человек получил бессрочную инвалидность — государство должно платить десятилетиями, хоть 60 лет.
Поэтому долгосрочные обязательства должны считаться на горизонте десятилетий, чтобы государство заранее закладывало ресурсы. А вот по фрагментарным, неэффективным мерам — здесь должна поработать экспертная группа: что действительно помогает, а что нет. Именно так баланс и держится.
Фото: © Tengrinews.kz
— Уровень бедности в Казахстане держится ниже пяти процентов. Всемирный банк оценивает её в три раза выше. Почему такое различие и считаете ли вы это справедливой оценкой?
— По уровню бедности надо смотреть методологию Всемирного банка. Я не согласна с этой оценкой. Наш инструмент — цифровая карта семьи — проходил оценку и экспертизу как раз экспертов Всемирного банка.
Я не знаю, с какой статистикой они работали в своём отчёте — с методологией надо ознакомиться. У нас цифровая карта семьи интегрирована с Бюро нацстатистики: данные правдивые и достоверные. Возможно, в их расчётах не учтены показатели, о которых я говорила: индекс теневых доходов, индекс неформальных трудовых отношений, интеграционные сведения.
В этом году мы также проработали интеграцию с Национальным банком, чтобы рационально использовать бюджет и получать данные по ипотечному кредитованию, наличию депозитов, переводам и прочему. Почему? Потому что человек так устроен: он ищет зону комфорта и лёгкий дополнительный источник и нередко претендует на выплаты, скрывая реальные доходы.
Поэтому мы говорим о необходимости ввести институт социального аудита и закрепить его в Социальном кодексе: единые правила для всех. Если человек претендует на меры поддержки, он должен задекларировать доходы и расходы. Это идеальная модель. Налогоплательщики будут видеть прозрачно: куда пошли деньги, кому и как помогли.
Без этого выходит так: работаем в тени, получаем в конверте, а в системе значится "зарплаты нет", официально 85 тысяч, значит — назначьте АСП. Но при этом человек делает мобильные переводы. Сегодня у Минтруда нет доступа к этим данным, поэтому система воспринимает кейс формально и назначает.
Если запустим социальный аудит, вопросов к нам будет много: будут говорить, что мы "хотим владеть информацией". Я отвечаю: у нас уже есть "компьютерное зрение" без человеческого фактора. Система сама сверяет документы и если видит совпадения на 50 процентов, фиксирует мошенничество — назначение блокируется, ни один специалист руками не вмешивается.
Точно так же по банковским переводам: они не должны быть доступны рядовому специалисту. Автомат должен видеть, что переводы есть и доход выше прожиточного минимума, значит — отказ.
— Когда смотришь бюджет и расходы на социальные выплаты, складывается ощущение — очень печальная статистика, грустные цифры. Казахстан — социальное государство, это прописано в Конституции, но не кажется ли вам, что на социальные расходы уходит слишком много денег? Это ведь выглядит как утопия. Государство — не бизнес, но если больше тратить, чем зарабатывать, всё выглядит очень тревожно. Что вы думаете?
— Я скажу словами премьера: почти половина бюджета сегодня идёт на социальные выплаты и меры поддержки, а на бюджет развития — менее 20 процентов. Если мы хотим развиваться как страна, мы должны меняться. Каждый казахстанец должен начать с себя.
Не всё так печально и не всё так страшно. С теми решениями, которые уже реализованы, если мы получим поддержку общества, если люди развернутся и скажут: "Да, давайте жить по-новому, не будем обманывать ни государство, ни друг друга", — станет лучше всем.
Даже та семья, которая когда-то получала выплаты окольными путями, тоже выиграет. Потому что если у семьи, например, нет машины, а мы поможем приобрести её — это дополнительный источник дохода. Вот на что должна быть направлена помощь.
Меры поддержки не должны зацикливаться на выплате АСП. Мы должны идти к развитию человеческого капитала. И здесь важно, чтобы общество понимало: всё, что сегодня вырабатывается — это не про "ужать" или "сохранить". Это про то, чтобы раскрыть потенциал человека, раскрыть человеческий капитал страны.
Фото: © Tengrinews.kz
— Вы одна из немногих женщин в большой политике Казахстана. Кабмин почти полностью мужской. С какими трудностями сталкивались? Сложно ли работать в окружении мужчин? Поделитесь опытом.
— Я считаю, барьеров и сложностей не было. Возможно, это из-за характера и того, что я росла в многодетной семье — передо мной было трое братьев. Я в основном общалась с ними: старшие сёстры быстро окончили школу и уехали, создали семьи. Я оставалась с братьями — это наверное...
— Закалка?
— Да, определённо.
Читайте также:
"До бабушек с семечками не опустимся": КГД о новой налоговой реальности
