Как управлять производством, когда ты новенький

Совместный проект

Владимир Красноярский оказался в казахстанской алюминиевой отрасли без долгой адаптации и без скидок на статус новичка. За короткое время ему пришлось разобраться не только в специфике местных бокситов, но и в куда более сложной материи – людях. Этот разговор о том, почему алюминий – лёгкий металл, а управление – тяжёлая работа, и как выстраивать работу там, где до тебя уже всё «давно работает».

— Любая работа лёгкая, если она тебе доставляет удовольствие. Если ты получаешь отдачу от своих решений, проектов, и это отдача адекватна затратам твоего ума, времени, опыта, тогда, конечно, это просто не передать — эффект очень мощный. Он и облегчает любую работу, собственно говоря.

— Да, если работа приносит результаты, которые тебя устраивают — конечно.

— Я, кстати, люблю себя помучить на велосипеде, — признаётся он. — Мне это очень нравится. Вообще, я от жизни максимальное удовольствие стараюсь получать.

— Вы же управляете очень тяжёлым производством, таких сложных условий по добыче больше нигде… — говорим мы в трубку Владимиру Красноярскому в будний день ровно в 16:00, на которые он попросил назначить разговор.

— Стоп! — тут же прерывает он нас.
На секунду в трубке зависает тишина (неужели мы неправильно стали описывать процесс, и он обиделся?)

— Вообще, мы выпускаем самый лёгкий металл — алюминий, поэтому работа лёгкая.

И трубка оживает смехом Владимира Николаевича.

«Действительно, что может быть легче, чем добывать алюминий из боксита с очень низким содержанием», — думаем мы. А он продолжает свою мысль.

— И вы тот редкий человек, который и от тяжёлой работы получает удовольствие?

— Звучит так, будто... Простите, но знаете такое выражение «адреналиновая зависимость»? Это про людей, которые получают удовольствие от экстремальных видов спорта, а вам, видимо нравится тяжёлый труд? — продолжаем мы в шутливом тоне, который разговору задал сам Владимир.

— В Казахстан меня пригласили. Поначалу я не собрался ехать. Меня всё устраивало в Украине. Но я увидел задачи, которые передо мной ставят, и мне стало интересно. Я тогда сразу обещания не дал. Попросил посмотреть предприятия.

— Первое что — само предприятие — несмотря на то, что оно 1964 года, внешний вид для глинозёмных производств был вполне приличный по уровню. Второе — я тогда за несколько дней буквально с некоторыми людьми поговорил и увидел, что у них, с одной стороны — огромное желание работать, а с другой — какая-то потерянность небольшая в глазах.

— Сопротивления не было. Была настороженность со стороны коллектива. Это такое чувство, знаете: заходишь в зал, где люди собираются на совещание — начальники цехов, отделов — и они сидят, смотрят на тебя и молчат. Ничего не говорят, они тебя просто слушают. Но тем не менее, в глазах читается недоверие. И вот, когда мы стали показывать результаты, смотрю, стало меняться их отношение. А когда мы закончили очень успешно год — совсем другое уже было чувство. И когда ставили новые задачи на следующий год, уже появилось какое-то доверие в глазах.

— Сколько людей столько характеров. К каждому нужно найти подход, а при этом есть одна задача, которую необходимо выполнить. Поэтому балансировать очень тяжело.

— Люди здесь довольно активные. Но оборудование поизносилось и требует большой модернизации. Понятно, что финансов и сил не хватает, чтобы разом всё взять и поменять. Проще новый завод тогда построить, но это неправильно. И люди, с которыми мы буквально сегодня разговаривали, увидели возможность улучшить свои рабочие места, улучшить состояние оборудования, безопасность на этих рабочих местах. И эта инициатива пошла от них.

— Нет, не было. Это, наоборот, давало дополнительный стимул — хотелось доказать. Я так не люблю — бросать дело. Поставил себе цель — старайся её достигнуть.

— В первый год моего знакомства с группой ERG была очень откровенная встреча с акционерами, она очень поздно проходила — часа в два-три ночи. Тогда ещё был жив Александр Машкевич (казахстанский предприниматель, один из владельцев группы компаний ERG, которой принадлежит в том числе АО «Алюминий Казахстана» и АО «Казахстанский электролизный завод»). Меня что сильно поразило — он человек открытый и буквально по каждому дивизиону сам ставил задачи. Дошло до меня — мне дали слово. Я тогда честно сказал: «Цель, которую вы мне поставили, достижима, только не в тот период, который сейчас обозначен, потому что многие управленческие ошибки были совершены, которые не позволяют это сделать». Он меня выслушал внимательно, было очень большое напряжение, в зале было очень много специалистов, руководителей высокого ранга. Ну, и потом принял такое решение, на мой взгляд, правильное — сказал: окей, сейчас снижаем объём, но дальше ответственность на вас».

Вы удивитесь, но он главный операционный директор дивизиона Алюминий ERG, в состав которого входят АО «Алюминий Казахстана» (Павлодарский алюминиевый завод, электростанция, Краснооктябрьское бокситовое рудоуправление, известняковый рудник «Керегетас») и АО «Казахстанский электролизный завод». Компания занимается добычей и переработкой бокситов, добываемых на рудниках в Костанайской и Павлодарской областях, которые затем используются для получения металлургического глинозема, а из глинозема уже в свою очередь производится первичный алюминий. И это действительно очень сложное производство из-за особенностей руды. Но об этом позже.

Интересно и то, как Владимир Николаевич оказался на этой позиции и вообще в Казахстане. Он, честно говоря, даже не планировал такого поворота в своей жизни. Родом Красноярский не отсюда, работал и учился в разных странах. По образованию инженер-металлург — окончил Запорожскую инженерную академию. Потом осваивал науку менеджмента в МГУ. Его последнее место работы до переезда — Николаевский глинозёмный завод.

Это специальный проект, где мы рассказываем истории о людях и карьерном "лифте".

Да, иногда двери открываются не сразу, иногда лифт застревает между этажами, а кнопки работают через раз. Но истории наших героев показывают: если не бояться нажать нужную кнопку, то лифт обязательно поедет наверх. И мы будем рассказывать о тех, кто уже прошёл свой маршрут и доказал: для рабочих профессий путь вверх действительно существует.

Но он старается. Об этом — об отношении к себе и к людям, а не о технологии — судя по всему, все правила Красноярского, которые помогали ему строить карьеру и руководить сложным производством. Когда мы просим его поделиться своими профессиональными принципами, он перечисляет:

Владимир Красноярский уверяет, что готов помогать коллективу в таких стремлениях — у многих есть его личный номер, на который они могут позвонить с предложениями. И пусть это похоже на нарушение субординации — ему, кстати, не нравится это слово — зато полезно для дела.

Как уже говорилось, производство алюминия — это сложный физический и химический процесс. Но он понятный. Гораздо сложнее не химия и физика, добавляет руководитель компании, гораздо сложнее отношения с людьми выстроить.

Сегодня у него самого и у команды есть уверенность, что они всё делают правильно. Как Красноярский это понимает — что коллектив его поддерживает? Он говорит, что по низовой инициативе. Например, на Павлодарском алюминиевом заводе придумали проект «Идеальный участок» — чтобы улучшить свою работу на местах.

— А вот когда вы видели недоверие в глазах молча смотрящих на вас людей, у вас не было желания всё бросить и уехать? — уточняем мы.

Слышно, как после этого Красноярский улыбается в трубку.

Через три месяца после того совещания объёмы производства стали расти — они вышли на 1,4 миллиона тонн глинозёма, а к 2024-му — на 1,5 миллиона, как Красноярский и обещал.

Но не всё было гладко. Пришлось убрать несколько ключевых игроков из команды, которые не готовы были меняться — это всегда больно, признаётся он, не только для того, кого убирают, но и для того, кому приходится принимать такие решения.

В общем, Красноярскому стало интересно, появился азарт — он понял, что на заводе многое можно модернизировать. И задачу, которую перед ним поставили, он посчитал достижимой — увеличить производительность ПАЗа с 1 338 095 тонн глинозёма в год до полутора миллиона тонн.

Решения он принимает быстро — через месяц после той, ознакомительной, поездки— в декабре 2022 года — он был уже на рабочем месте. «А что? Всю жизнь работал с железом и людьми, разберусь», рассуждал Красноярский. И рискнул — притом, что никогда раньше в этих краях не был, хотя по работе объездил много мест. Единственная восточная страна, которую он до этого посещал — Арабские Эмираты. «Но это не очень близко и не очень похоже», — шутит.

А там оказалось, что ему придётся работать не только с Павлодарским алюминиевым заводом, но и с рудниками, и с электростанцией.

И что же всё-таки собой представляет то самое производство хотя бы на ПАЗе, которое Владимир называет лёгким, и как вообще делают алюминий?

Этот процесс состоит из двух больших этапов:
• получение глинозёма (белый порошок),
• получение из этого порошка алюминия.

Так вот, в Казахстане есть месторождения бокситов (красной руды). Их привозят на Павлодарский алюминиевый завод для переработки. Задача на этом этапе — отделить нужный алюминий от ненужных примесей. Боксит перерабатывают по параллельно-последовательной схеме «Байер- спекания» (он назван в честь австрийского химика Карла Йозефа Байера, который и изобрёл этот способ): руду измельчают, смешивают с горячим раствором щёлочи, алюминий из руды «переходит» в раствор, примеси отфильтровывают.

Из раствора снова выделяют твёрдое вещество — глинозём, белый порошок. Это промежуточный продукт и из него уже можно делать алюминий. Затем его доставляют в цех электролиза алюминия Казахстанского электролизного завода, где стоят большие ванны, наполненные расплавом (почти жидким соляным раствором, который называется криолит). Глинозём постепенно добавляют в этот расплав, и при очень сильном электрическом токе происходит электролиз:
• кислород уходит на аноды,
• чистый алюминий оседает на дне ванны в виде жидкого металла.

Это самый энергоёмкий этап: алюминий «делает» электричество. Далее жидкий металл откачивают ковшами и отправляют на разливку, и льют из него большие слитки, чушки, заготовки для прокатки, профильного проката и другое. Что уже товар.

И всё это — непрерывная цепочка, где главное — много тепла, много электричества и химия, точнее, хороший контроль химических процессов.

Особенность казахстанского производства, с которой мы и начали — в том, что наши бокситы довольно низкого качества, с большим содержанием кремния и других примесей, что отрицательно влияет на извлечение глинозёма. Поэтому на ПАЗе «чистый Байер не применяется», как говорят его сотрудники. В этом производстве есть дополнительный этап — спекание, которое позволяет дополнительно извлекать глинозём. И вот это всё усложняет.

Сделать так, чтобы всё это бесперебойно работало и производило больше продукции, и есть главная обязанность Владимира Красноярского.

С момента приезда в Казахстан и вступления на эту должность и начинается его лифт — он не совсем социальный, не движение снизу вверх, а скорее — горизонтальный: попытка наладить связи и процессы в уже устоявшемся коллективе, понять, как всё устроено в этой новой для него стране. Периодически его персональный лифт останавливался, застревал, давал сбои.

Так Владимир попал на Павлодарский алюминиевый завод. Пять дней осматривался. Он называет это поверхностным знакомством, потому что за пять дней изучить такой огромный объект — просто невозможно. Но ему всё очень понравилось.

3. Плохих людей не бывает. Как мне преподаватель один сказал: людей любить надо, но с них требовать. Вот эти две вещи — любить и требовать — идут рука об руку.

5. Нельзя себя считать суперидеальным. Нужно оставаться человеком.

4. Старайся больше узнать — тут зазорного ничего нет. И если не знаешь, нужно спросить.

1. Всегда стараться выполнять немножко больше, чем поручено.

2. Если ты поставил задачу, и тебе эта задача понятна— то надо сделать всё, чтобы задача была достигнута. А не искать какие-то обоснования, почему мы этого сделать не можем.

© TengriNews 2025

Материал подготовлен совместно с Группой компаний ERG