+7 (777) 001 44 99
Қазақша
Русский
English
И хотя оба мужчины получили максимально суровое наказание, у многих жителей страны осталось чувство опустошения. Кажется, чтобы осмыслить произошедшее, всем понадобится время.
О том, что это было, откуда берётся такая жестокость и какие уроки должен извлечь Казахстан, рассказывает Tengrinews.kz.
"Вы убили Яну за то, что она вас любила"
Итак, в начале этой недели суд признал 24-летнего Ризуана Хайржанова и 25-летнего Алтынбека Катимова виновными в совершении особо тяжких преступлений:
- По пунктам 7, 8 части 2 статьи 99 "Убийство группой лиц по найму и по предварительному сговору".
- По пункту 6 части 2 статьи 202 "Умышленное уничтожение чужого имущества группой лиц по предварительному сговору".
По совокупности обвинений каждому назначено пожизненное лишение свободы в учреждении чрезвычайной безопасности. Суд посчитал доказанным, что осенью прошлого года они убили Яну Легкодимову, которая несколько месяцев встречалась с Ризуаном и была в него влюблена.
Судья Зарема Хамидуллина во время оглашения приговора, кадр из видео
Подробности этого убийства были настолько шокирующими, что изменили привычный ход подобных судебных процессов. Например, после оглашения приговора судья Зарема Хамидуллина выступила с очень эмоциональной речью, в которой сказала:
"Вы убили Яну за то, что она вас любила".
По сути, она выразила все те же мысли, которыми всё это время люди по всему миру делились в комментариях под публикациями о ходе дела. Особо Хамидуллина отметила попытки очернить Яну.
Дело в том, что во время заседаний Хайржанов несколько раз пытался обвинить погибшую девушку в том, что она якобы курила, пила, употребляла наркотики и даже выступала в качестве диспетчера эскорт-услуг.
Досталось и её маме, Галине. Ризуан говорил, что боялся женщину: мол, она могла сделать его инвалидом, потому что обладала большими связями.
"Ты так меня боялся, что убил мою дочь?" — спрашивала его в суде Галина.
Судья Хамидуллина сделала свои выводы:
"Очерняя потерпевшую, Ризуан Хайржанов, вы показываете, что до сих пор не осознали своих действий и не встали на путь исправления. Несколько дней подряд вы обсуждали способ убийства жестоко, цинично и со смехом. Вас волновало не состояние потерпевшей, а лишь то, как избежать задержания полицией. На протяжении всего процесса суд согласился лишь с одним вашим доводом: вашим действиям нет оправдания".
Другим отходом от привычного течения судебного процесса стал тот факт, что адвокат Хайржанова на одном из последних заседаний вдруг заявила, что она не оправдывает действий своего подзащитного, а только защищает его права.
После этого заявления, по свидетельствам присутствующих, она заплакала и покинула зал судебных заседаний.
В день оглашения приговора зал был полным. В начале процесса Галина приходила на заседания одна, но с каждым новым поворотом дела людей становилось всё больше. Присутствующие встретили пожизненный приговор бурными аплодисментами и возгласами.
После того как всё закончилось, Галина написала на своей странице в Инстаграме, где раньше делилась достижениями Яны:
"Доча моя, я сделала всё, что смогла. Пусть твоя душа будет спокойна".
"У меня не было времени горевать"
На следующий день, после того как приговор был вынесен, мы связались с Галиной Легкодимовой. Она отказалась от полноценного интервью, потому что до сих пор не находит в себе сил говорить о своей дочери в прошедшем времени.
За весь этот год она сделала несколько исключений: два раза пообщалась с журналистами во время процесса (в последний раз после оглашения приговора) и ответила на вопросы российской журналистки Елены Погребижской голосовыми сообщениями. Погребижская сняла фильм про трагедию, который на её YouTube-канале набрал уже более двух миллионов просмотров.
Нам Галина ответила на один вопрос, как ей удалось через всё это пройти и добиться справедливости:
"Единственное, что помогло мне пройти весь этот путь, — это бескрайняя любовь к моему ребёнку. Путь был очень долгий и тяжёлый, у меня не было времени горевать, мне пришлось взять себя в руки и идти по всем инстанциям, чтобы найти правду".
Свой путь она начала фактически одна, но в первые же дни её поддержал фонд "Не молчи". Активисты были с ней постоянно на связи, освещали все события и смогли создать такой резонанс, что тысячи людей со всего Казахстана и других стран мира стали поддерживать Галину.
Так, во время первых судебных заседаний адвокат потерпевшей стороны Ажар Абдил принимала участие в онлайн-формате, потому что у Галины не было возможности оплатить её перелёт и проживание.
Когда фонд сообщил об этом в соцсетях, люди тут же собрали необходимую сумму, и адвокат прилетела в Атырау. За это время Галина получила огромное количество сообщений со словами поддержки от незнакомых людей.
И обычные атыраусцы просто стали приходить в суд, чтобы быть с ней рядом. Например, так сделала Ольга Т., жительница города, которая не знакома с Галиной.
"Я не могла пройти мимо. У меня тоже есть дочь, и невольно примеряешь эту ситуацию на себя — понимаешь, как это ужасно. Невозможно оставаться равнодушной, поэтому я решила участвовать в процессе в качестве слушателя", — говорит Ольга.
Такими же мыслями руководствовалась и Анастасия Шерстянкина, журналистка и главный редактор местного издания "Ак Жайык". Она точно помнит, что 19 октября 2024 года ей позвонила женщина. Как выяснилось позднее, это была Галина. Она попросила опубликовать ориентировки на свою 23-летнюю дочь. Девушка накануне вечером вышла из дома и не вернулась.
Шерстянкина рассказывает, что редакция, конечно, пошла навстречу матери и опубликовала всю информацию. Журналисты были уверены, что девушка найдётся. Но 23 октября узнали, что были задержаны двое мужчин, которые признались в убийстве.
"Мне было очень тяжело освещать это дело, потому что это просто даже представить страшно, что мама переживает. Галина оказалась очень открытой женщиной, мы с ней были постоянно на связи, она сообщала, как продвигается дело. Когда разговаривали, часто плакали вместе. Мне было её очень жаль".
Анастасия вспоминает, что в какой-то момент Галина замолчала, потому что подписала документ "о неразглашении". Шло следствие, и женщина боялась, что если расскажет подробности, то нарушит закон. Молчание Галины вызывало самые разные домыслы.
"Например, одна из версий заключалась в том, что якобы был шантаж со стороны Яны, поэтому её убили. Затем кто-то пустил слух, что Галине заплатили родственники убийц, поэтому она молчит. Мама Яны на эти слухи очень болезненно реагировала. Это была неправда, а она не могла её опровергнуть, потому что тайна неразглашения сделала её практически немой. Это было дополнительным стрессом и причиной ещё больших страданий", — рассказывает журналистка.
Фото из Instagram-аккаунта Галины Легкодимовой
Всё это время Галина добивалась справедливости: ей удалось организовать встречу с представителями администрации Президента, провести переговоры с Генеральной прокуратурой и Министерством внутренних дел. В результате из Астаны в Атырау направили старшего следователя — 28-летнего Темирхана Хажмуратова. Именно он обнаружил удалённую переписку Хайржанова и Катимова, в которой они планировали убийство Яны.
Эту переписку 8 октября 2025 года обнародовал фонд "Не молчи". Во время судебных заседаний отцы Хайржанова и Катимова, которые выступали общественными защитниками своих сыновей, предъявляли претензии фонду и самой Галине за распространение информации.
Однако общественники подчёркивали, что заседания были открытыми, переписку зачитали в ходе одного из процессов, а значит, у журналистов было право её обнародовать.
Галина Легкодимова во время интервью после одного из судебных заседаний, кадр из видео
"Кто не ошибается, кто не спотыкается?"
"С самого начала отцы Хайржанова и Катимова показали своё негативное отношение к СМИ, дали понять, что с журналистами общаться не будут. После публикаций я думала, что они захотят какое-то опровержение дать, захотят что-то со своей стороны сказать, но нет — не захотели", — делится подробностями Шерстянкина.
Информации о том, что думает сторона осуждённых, в медиа действительно почти нет. Журналисты цитировали только их заявления, которые они произносили в суде.
Во время прений сторон отец Ризуана, Аслан Хайржанов, например, просил прощения за своего сына:
"Мой сын добродушный и заботливый, знает три языка, пишет и печатался в журнале".
Также он объяснял, что Ризуан из простой семьи, где детей воспитывали хорошими людьми и учили не делать зла. Показывал сертификаты и грамоты сына.
"Кто не спотыкается? Кто не ошибается? Уважаемый суд, я надеюсь, что вы учтёте, что он сотрудничал со следствием и раскаивается", — обращался он к судье.
Аслан Хайржанов также утверждал: "В этом деле слишком много догадок и слишком мало фактов. Первое — отсутствует причина смерти. На костях нет следов насилия. Точное время тоже не установлено. Нет доказательств, связывающих моего сына с наступлением смерти".
А переписку своего сына с другом он называл "шуточным диалогом двух молодых людей".
Одна из фраз, произнесённых отцом Хайржанова, вызвала гнев сначала у присутствующих в суде, а затем, когда её процитировали журналисты, — у огромной аудитории, которая к тому моменту уже следила за ходом дела.
Это случилось после того, как были названы суммы морального (25 миллионов тенге с каждого) и материального (10 миллионов тенге) ущерба, которые потребовала с подсудимых Галина Легкодимова.
"Вы же не кормильца потеряли, а просто ребёнка", — возмущённо сказал отец подсудимого.
Отец второго фигуранта дела Алтынбека, Асылбек Кадыркулов, говорил во время заседаний мало, во время прений сторон выступил коротко и попросил суд учесть, что его сын был соучастником.
Фотографий подсудимых из зала суда тоже не было. С самого начала их адвокаты добились запрета на съёмку.
"Отец Катимова очень пристально следил за тем, чтобы никто не делал фото. Он всё время смотрел в зал, чтобы кто-нибудь не поднял камеру и не снял его или его сына", — рассказывает Шерстянкина.
Кстати, помимо отцов Хайржанова и Катимова и их авдокатов, на судебных заседаниях больше никого не было: ни их родственников, ни их друзей.
"Ризуан практически весь процесс прятался под столом внутри "аквариума" (прозрачной кабинки для подсудимых. — Прим. редакции), сутулился, опускал голову и избегал любого зрительного контакта. Он явно боялся взгляда матери Яны, которая практически не спускала с него глаз во время каждого заседания. От этого он ещё сильнее зажимался, пытался спрятаться внутри прозрачной кабины, в которой негде было спрятаться", — вспоминает Анастасия Шерстянкина.
Фото из Instagram-аккаунта Галины Легкодимовой
Журналистка добавляет, что ни подсудимые, ни их родственники не производили впечатление каких-то особенно злых, маргинальных людей. О том, что сами осуждённые — совершенно рядовые казахстанцы, говорит и Ольга Т., которая ходила на судебные заседания как слушатель:
"Обычные, среднестатистические семьи. Но мы никогда не знаем, что происходит за дверями каждой отдельно взятой семьи. Мы не знаем, что привело осуждённых к такому поведению, в какой атмосфере они росли, какие ценности им прививали. Об этом могут знать только самые близкие, и то не всегда. Иногда родители вкладывают в детей всё: любовь, заботу, доброту, эмпатию, но никто ведь не может предсказать на сто процентов, какими они вырастут".
"Откуда столько жестокости?"
Во время той проникновенной речи после оглашения приговора судья Хамидуллина, задалась вопросом, который мучает всех казахстанцев:
"Откуда у вас столько жестокости и озлобленности?"
Она тоже обратила внимание на то, что оба молодых человека выросли в полных семьях, в окружении близких и родных, получили образование.
В ходе заседаний Хайржанов старался объяснить убийство Яны тем, что якобы не хотел, чтобы об их отношениях узнала его другая девушка, на которой он собирался жениться.
Он так и говорил: убийство "связано с любовью, ревностью, сильными человеческими чувствами".
Однако, когда его вторая девушка пришла в суд в качестве свидетельницы, она заявила, что он никогда не предлагал ей выйти замуж.
Шұғыла Талғатқызы, магистр психологии, сертифицированный гештальт-терапевт, говорит, что причины такой жестокости часто комплексные, и каждый случай должен разбираться индивидуально. Однако есть несколько важных моментов, на которые она обращает внимание.
"В переписке осуждённые очень редко используют фактическое имя Яны. Вместо имени — клички или максимум "она". Такой бессознательный приём психики называется обесчеловечиванием. Например, широко известен факт, что в немецких концлагерях узников одевали в одинаковую робу и присваивали номера, таким образом лишая их индивидуальности и достоинства, превращая в объект, в адрес которого можно проявлять ненависть и агрессию".
По её словам, многочисленные насмешки и параллельное обсуждение каких-то других обыденных тем в переписке может говорить о том, что у подсудимых в целом отсутствует эмпатия как таковая.
Возможны психопатические наклонности, так как психопаты часто либо сами не понимают, что такое чувства, не способны их переживать, либо они знают, какую боль может чувствовать потенциальная жертва, но у них это не вызывает сострадания или раскаяния.
"Могу предположить, что одним из факторов, повлиявших на формирование такой степени жестокости, является отношение к женщинам. Например, очень показательная фраза о том, что "вы не кормильца потеряли". Уже можно сделать выводы, что у человека давно укоренилось и нормализовалось субъектное отношения к женщинам. Если ты не мужчина, не кормилец, твоя роль не так важна", — объясняет эксперт.
Она считает, что именно женоненавистничество могло сыграть свою роль в том, что осуждённые совершенно обыденно и буднично совершили жестокое преступление в отношении человека, который не представлял для них никакой реальной угрозы.
"К сожалению, в обществе до такой степени нормализовано жестокое обращение с женщинами, что, не будь общественного резонанса в этом деле, возможно, наказание не было бы пожизненным", — считает Талғатқызы.
Почему убийство Яны — это фемицид?
По нескольким признакам, убийство Яны можно отнести к фемициду.
- Во-первых, это убийство женщины именно потому, что она женщина.
Необязательно, чтобы преступник в таких случаях прямо говорил: "Я убиваю её из-за пола".
Достаточно того, что женщину унижают, обесценивают. В отношении к Яне это проявляется: в переписке обвиняемые используют унизительные выражения о "бабах", обесценивают женщин в целом и Яну — в частности. Такие высказывания показывают, что они воспринимали её не как личность, а как "типичную женщину", к которой можно относиться жестоко. Это важный признак гендерной мотивации.
- Во-вторых, преступление сопровождалось исключительной жестокостью.
Такое насилие — не вспышка эмоций, а заранее обдуманное действие. Международные исследования показывают: фемицид почти всегда выглядит именно так — многоступенчатая жестокость, унижение жертвы, полное лишение её человеческого достоинства.
- И в-третьих, осуждённые демонстрировали отношение к женщине как к объекту, который можно использовать и уничтожить.
Это видно по их переписке и по тому, как именно они распорядились телом Яны. Такое отношение — ключевой показатель фемицида.
Адвокаты обращают внимание на то, что в Казахстане впервые вынесен пожизненный срок за фемицид. До этого за схожие преступления назначали сроки 20-25 лет, а пожизненное оставалось практически неприменимым к случаям убийства женщин.
Юристы считают, что этот приговор может стать стимулом к закреплению отдельной статьи о гендерном насилии и убийстве на почве ненависти в уголовном законодательстве Казахстана.
Между тем, по данным ООН-Женщины, каждый день более 140 женщин по всему миру погибают от рук своих интимных партнёров или близких членов семьи.
Читайте также:
"Человеческая реакция" — юристы об эмоциях судьи по делу Яны Легкодимовой
Откуда такая жестокость: за что убили Яну Легкодимову
